«Коронавирус захватил пространство культуры, которая считалась основной для глобализации»

ФОТО: Дмитрий Евстафьев выступает на круглом столе проекта «Точки роста»

Опубликовано: Россия и соотечественники. 13.05.2020

Портал RUSSKIE.ORG публикует текст выступления политолога, кандидата политических наук, профессора НИУ ВШЭЕвстафьева Дмитрия Геннадиевича на круглом столе «Пандемия коронавируса, мировой экономический кризис, ЕАЭС и ЕС: победа изоляционизма?», состоявшегося в рамках Международного проекта в сфере публичной дипломатии «Точки роста», который реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

Мне, действительно, очень приятно выступать, несмотря на все технические сложности. Сразу видно, насколько высок интеллектуальный уровень этой дискуссии. И слава Богу, что мы его поддерживаем. Потому что то, что мы сейчас наблюдаем в социальных сетях, говорит о довольно серьезной интеллектуальной деградации целых сегментов российской политологии, да и в целом науки. Я пока про Россию говорю.

Не претендуя на какие-то суперкрупные обобщения – несколько достаточно коротких тезисов.

Первое. Это кризис, который происходит в определенное время и в определенном пространстве. По поводу времени – нам пока еще достаточно сложно говорить. Во всяком случае – если не вставать на позицию отсутствия коронавируса, или того, что в пандемии есть плод больного воображения людей, решивших заняться информационными манипуляциями, то пока никто не может ответить четко на вопрос «что это такое?». У меня даже по этому поводу с некоторыми нашими российскими вирусологами в больших чинах произошло публичное выяснение отношений. А главное – мы не можем ответить на вопрос, «а будет ли вторая волна?».

Поэтому время, вероятнее всего, – тот элемент неопределенности, который у нас есть. И мы с ним бороться не можем.

А вот пространство – это вполне понятно. Давайте посмотрим какое пространство захватил этот самый коронавирус. Он захватил прежде всего урбанизированное пространство. Это пространство мегаполисов, или как это в случае с Францией, Италией, Бельгией – относительно компактно расположенных поселений.

Грубо говоря, он захватил пространство той самой культуры, которая считалась основной для глобализации. Едва ли мы вернемся после окончания, даже если эта волна будет одна, одной волны коронавируса к ситуации, когда эта социальная жизнь восстановится. Для западной культуры, в особенности – для Соединенных Штатов, Великобритании, Германии, это будет очень чувствительно. Это будет чувствительно даже для России. Беларусь, например, будет менее чувствительна, потому что мегаполис условно в Беларуси только один. А, например, в Великобритании – Великобритания фактически состоит из этих мегаполисов, которые перетекают один в другой.

А главное то, что для глобализации мегаполис – фактически единственная, безальтернативная форма определения организации комфортной социальной жизни.

Это, конечно, будет история очень сложная. Один из главных вызовов будущего мира. Нас он, к счастью, касается в меньшей степени.

Второй элемент пространства. Собственно, какой регион в настоящее время меньше всего в новостях? Тот регион, где больше всего идет война – Ближний Восток. На сегодняшний день мы не знаем вообще количество зараженных там. Более того, не далее, чем вчера, прочитал очень научную статью, вернее — с научными терминами, о том, что, оказывается, представители арабских народов не болеют коронавирусом… Ну, дай Бог. Второй регион, который на сегодняшний день не затронут коронавирусом – Африка, в которой тоже уже много лет, если не постоянно, идет война. Количество заболевших коронавирусом в Африке, что называется, по некоторым странам не превышает количество людей, которые погибли в одном каком-нибудь военном столкновении. Поэтому – «война войной, а обед по расписанию».

То есть, в том пространстве, в котором действует коронавирус, никакие процессы, связанные с переделом геоэкономических зон, с военными конфликтами в действительности не прекратились.

Не поверите, в Саудовской Аравии болеет коронавирусом значительная часть королевской семьи, причем это, видимо, реальный факт. А ровно тут же за границей, в Йемене — нулевой уровень заболеваемости коронавирусом. Но ведь, видимо, просто они умирают от других заболеваний, от заражения свинцом там и так далее…

Но тем не менее это говорит о том, что коронавирус, или то, что мы называем коронавирусом, в действительности… когда выяснится, что это такое, мы будем очень сильно удивлены, и очень опечалены. У каждого из нас есть эта гипотеза в голове, просто мы боимся её произнести.

Таким образом, этот коронавирус поразил территорию стран, которые считались наиболее успешными.

США обрушил – экономического наследства Трампа больше не существует. Европа – да, конечно, стагнация в Европе, вернее – в Германии, в промышленном секторе была зафиксирована в середине 2019 года. Первый раз за много лет наши замечательные, честные немцы-статистики не смогли нарисовать экономический рост. Но, видимо, совсем дела были плохи, что вот ну никак не удавалось вывести это даже чуть выше нуля. Но тем не менее в социально-экономическом плане это были успешные страны.

Южная Корея, Япония… Кстати говоря, в Японии пошла вторая волна – они её не называют второй волной, но это вторая волна. Китай – эпидемия возникла в динамично развивающемся мегаполисе. Почему-то коронавирус не возник в Синьцзян-Уйгурском автономном округе, не возник на границе с Российской Федерацией, где много сельских районов. Он возник в индустриальном, в инновационном центре Китая — провинции Ухань. Город Ухань, соответствующая провинция – это же инновационный центр. Поэтому вот здесь, конечно, пространство посткоронавируса будет очень сильно изменено.

Ну а теперь — несколько маленьких «камушков»…

Первый «камушек». А возможна ли в новых условиях экономическая интеграция без политической? На мой взгляд – нет, потому что мы в любом случае упремся в наличие политических ограничений экономической деятельности. Почему?

Потому что ни одно государство после того, что произошло сейчас, ни одно серьезное государство не решится разместить значимый элемент технологической цепочки у себя не на национальной территории.

Второй момент. Мы сейчас на американской платформе коммуницируем, но проблема в том, что мы не просто коммуницируем на американской платформе, а мы находимся внутри американоцентричного информационного общества, интерфейса между человеком и неким набором данных, как хотите это называйте. Это американоцентричная система. Вот теперь вопрос – а если мы в неё внедрим наши евразийские технологии, американоцентричность как-то изменится? Отнюдь, как говорил один российский политический деятель. Поэтому китайский путь в организации информационного общества будет становиться все более и более привлекательным.

Ну и последний «камушек» вам с горы. А что нужно спасать сейчас? Вот смотрите на то, что происходит в развитых странах, что является приоритетом для спасения – социальные структуры или экономика? Мы понимаем, что, например, применительно к Западной Европе, к Европейскому Союзу, да и даже к США – это вещи, которые все более и более расходились. В ряде европейских стран, у той же Италии, социальные институты сдерживали экономическую конкурентоспособность. В США – еще нет, а в Италии – уже да. Что должны делать политические элиты этих стран? Спасать комфортный социальный мир? А квалифицированного потребителя? Как нам тут некоторые пытались все подбросить… Или мы должны спасать экономику по максимальному, если хотите – китайскому, критерию эффективности? То есть, грубо говоря, сбрасывать балласт. И это вопрос опять политический и нет на него ответа…

Нет сейчас ни у кого никаких ответов, а если есть — то они публично не произносятся. Они пока в стадии осмысления.